Иванов Валерий Борисович

Балаклава в огне

В предвоенные годы задача обороны Севастополя и Балаклавы с суши не стояла, поэтому оборонительных сооружений на сухопутном фронте и специальных войск для обороны главной базы с суши не имелось. Оборона Крыма и Севастополя от сухопутного противника возлагалась на силы Красной Армии. Исходя из того, что в ходе войны на западе гитлеровские войска широко применяли высадку воздушных и морских десантов для захвата крупных городов, островов и прибрежных районов, нарком ВМФ адмирал Н.Г. Кузнецов 16 декабря 1940 г. отдал приказ об организации обороны баз флотов с суши и организации противовоздушной и противодесантной обороны.

В феврале 1941 г. Военный совет Черноморского флота поставил перед командованием береговой обороны (БО) задачу по защите Севастополя с сухопутного направления для отражения морских и воздушных десантов противника с привлечением частей соединений береговой обороны, различных сил и средств гарнизона Севастополя и Балаклавы. Общее и оперативно-тактическое руководство обороной главной базы было возложено на коменданта береговой обороны Черноморского флота и начальника гарнизона г. Севастополя генерал-майора П.А. Моргунова.

Начиная с июня 1941 г., к строительным работам ежедневно привлекалось около 1,5–2 тыс. человек из частей гарнизона и свыше 2 тыс. человек местного населения Севастополя, Балаклавы и Бахчисарая. Строили окопы, ходы сообщения, рыли противотанковые рвы протяженностью 31 км, делали проволочные заграждения, было построено 60 землянок-убежищ.

Благодаря трудовому героизму строителей к 1 ноября 1941 г. сухопутный фронт под Севастополем уже имел систему инженерных сооружений в виде трех рубежей обороны общей протяженностью в 104 км. На них было построено 75 артиллерийских дотов, 232 пулеметных дота и дзота, заложено 9579 противопехотных и противотанковых мин. От устья реки Кача до Балаклавы протяженностью 75 км заминированы подступы к берегам, поставлены 25 км противолодочных заграждений. На балаклавском участке, кроме стационарных батарей № 18 и № 19 (8х152 мм орудий), были сформированым из 45-мм морских орудий 8 артиллерийских дотов и десятки пулеметных дотов.

На 1 ноября 1941 г. балаклавский особый участок обороняли:

—            батальон морской пехоты (МП) из состава водолазного техникума и строительной роты (вскоре техникум был эвакуирован на Кавказ);

—            сводный батальон МП из состава школы младших командиров БО, ПВО и химических частей БО (командир — капитан Кудрявцев);

—            батальон МП из состава запасного полка БО (командир — майор Медведь);

—            батальон из состава школы НКВД (командир — майор Писарихин).

Из этих батальонов был укомплектован 383-й стрелковый полк (2188 человек личного состава). Командовал полком подполковник Ерофеев Павел Дмитриевич.

Всего на сухопутных рубежах обороны Севастополя находились: бригада морской пехоты (4 батальона), два полка МП (по 3 батальона), местный стрелковый полк (3 батальона) и 19 отдельных батальона МП — всего 32 батальона численностью 23 тыс. бойцов и 82 самолета.

С прибытием основного состава армии командующий армией Петров завершил организацию боевого управления силами обороны. 9 ноября был подписан боевой приказ, которым вводилось 4 вместо 3 секторов обороны. 1-й сектор имел границы от Карантинной бухты по берегу моря через мыс Фиолент до Кучук-Мускомии. И от юго-восточной оконечности Севастополя через Сапун-гору, поселок «Благодать» через высоту 440,8, нависшую над с. Камары и 555,3 в долине с. Варнутка. Комендантом сектора был назначен полковник (с 29.1.1942 г. генерал-майор) Новиков Петр Георгиевич.

В войска сектора входили 40-я кавалерийская дивизия, совершенно истрепанная в боях, имевшая 1000 человек личного состава (немецкие дивизии имели по 20 тыс. человек) и не полностью укомплектованный 383-й полк. Дивизия Новикова в это время была еще в стадии формирования. Ширина фронта сектора составляла 6 км. От деревни Камары слева начинался 2-й сектор обороны, до устья р. Кача — 3-й и 4-й.

На балаклавском участке 40-я кавдивизия в спешенном строю в составе двух крайне истощенных 149-го и 154-го полков удерживала до 11 ноября рубеж Биюк — Мускомия — Варнутка — Кучук — Мускомия.

29 октября Севастополь был объявлен на осадном положении. 30 октября в 16 часов 35 минут расположенная вблизи поселка Николаевка батарея береговой обороны № 4 (командир ст. лейтенант И. Заика) открыла огонь по моторизированной бригаде Циглера, планировавшего с ходу первым ворваться в Севастополь. 30 октября стало датой начала обороны Севастополя.

Героическми усилиями советских войск, оборонявших этот участок, наступление немцев захлебнулось. Теперь вся тяжесть обороны легла на балаклавский участок.

10 ноября стало известно, что кавалеристы 40-й дивизии — наш заслон в районе Варнутки — атакованы значительно превосходящими силами противника. Это подошла к Ялтинскому шоссе полнокровная ефрейторская 72-я пехотная дивизия, лучшая дивизия Манштейна.

Силам противника противостояла 40-я дивизия, в которой служили конники, имеющие ордена Боевого Красного Знамени еще за гражданскую войну. Командовал дивизией полковник Кудюров Филипп Федорович, награжденный тремя орденами Боевого Красного Знамени. Весь командный состав дивизии, включая и сержантский, участвовал в гражданской войне. Им, как правило, было за сорок, солидно выглядели и рядовые бойцы, призванные из запаса кубанские станичники.

Дивизия создавалась как легкая кавалерийская для стремительных рейдов по неприятельским тылам, а по воле судьбы пришлось воевать на высотах Балаклавы в пешем строю. Но и в таких условиях они воевали отважно, с кавалерийским азартом. Опыт и азарт были, но не было вооружения и техники. Дивизия насчитывала менее тысячи бойцов, поэтому была вынуждена с боем отходить к передовому рубежу и на высоте 440 м попала в окружение. Противник обошел с флангов позиции кавалеристов и захватил высоту Спилия (386 м).

Все осложнялось тем, что 1-й сектор обороны Севастополя вступил в тяжелые бои организационно не сплоченным. Единственный здесь 383-й стрелковый полк, призванный стать костяком обороны, только формировался и стать цельной войсковой частью еще не успел.

Одним из батальонов в полк вошла балаклавская школа морпогранохраны, оборонявшая подступы к высоте 386 м. На участке этого батальона противник и вклинился. Встретив врага на плохо оборудованных позициях, сами еще не обстрелянные курсанты понесли от превосходящих сил противника большие потери и свой рубеж не удержали. Возникла угроза прорыва врага к самой Балаклаве. 13 ноября в Балаклаву прибыл командующий армией. Было решено перебросить в 1-й сектор немного пополненный 1330-й полк (командир — майор Макеенок А.Т.) — резерв фронта и двухбатальонный 161-й полк (командир — полковник Капитохнн А.Г.) из четвертого сектора. Наутро 14-го в 1-м секторе началась контратака для восстановления прежних позиций при участии 514-го полка (командир — подполковник Устинов И.Ф.) из второго сектора при поддержке артиллерии обоих секторов, береговых батарей и кораблей.

В результате контратаки оставленные накануне высоты 386 м и 440 м, нависшие над деревней Камары, вернули и вызволили из окружения кавалеристов Кудюрова. Из его дивизии осталось всего 600 человек, и для формирования она была выведена в резерв. А еще раньше в Севастополь пробилась 42-я кавалерийская дивизия. Она прикрывала от противника отход частей Приморской армии из-под Перекопа и в тяжких боях потеряла почти весь личный состав. Дивизия была расформирована, а оставшиеся 400 человек влиты в состав 40-й кавдивизии. Таким образом, пополненная до 1000 человек дивизия Кудюрова вновь стала оборонять высоты Балаклавы.

15 ноября атаки противника возобновлялись. Пехота, подкрепленная танками, упорно пыталась прорвать оборону 514-го стрелкового полка (ком. п/п Устинов И.Ф.), который перекрывал Ялтинское шоссе — стержневую ось этого наступления на Севастополь. Завязались бои за стоящее у шоссе селение Камары. Высота 386 м несколько раз переходила из рук в руки. Ценой больших потерь немцы опять дошли до вершины главной балаклавской высоты — 440 м.

16 ноября противник силой 72-й пополненной дивизии при поддержке артиллерийско-минометного огня и танков перешел в решительное наступление в направлении Балаклавы и Кадыковки, которые защищали малочисленные, двухбатальонного состава наши полки. Весь день шел упорный бой. С переменным успехом бои продолжались всю ночь. Утром 17-го противостояние достигло критического напряжения. Противник ввел в бой 35 танков и три саперных батальона. Все переброшенные на балаклавский участок резервы были введены в бой. Особенно напряженные бои шли в районе с. Камары, высоты 212 м и Кадыковки. Весь день шла упорная борьба за последний естественный рубеж перед Балаклавой, высоту 212 м. Немцы несколько раз бросались в яростные атаки, в результате чего высоты 212 м и 386 м неоднократно переходили из рук в руки. У селения Камары красноармейцы 514-ro полка отбили танковую атаку. Таким образом, план немецко-фашистского командования ударом 72-й пехотной дивизии выйти к Севастополю по Балаклавскому шоссе и овладеть городом не осуществился.

К исходу дня 17 ноября части 1-го сектора удерживали рубежи: Генуэзскую башню, высоту 212 м и поселок Благодать. Утром 18 ноября противник снова начал яростные атаки на балаклавском и кадыковском направлениях. Упорные бои весь день только увеличивали потери врага, но не увенчались успехом, а в ночь на 18 ноября наши войска выбили противника с высоты 440 м. Через неприятельские тылы и линию фронта часто большими группами пробивались в Севастополь пограничники, отлично обученные, привыкшие к горной местности Крымского побережья. Пока шли кровопролитные бои, из пограничников формировался сводный полк НКВД под командованием майора К.С. Шейкина.

Так как многие части уже достаточно долго находились в боях, изрядно поредели и устали, командование СОР решило произвести перегруппировку войск в районе первого и второго секторов.

В течение ночи 20 ноября сводный полк погранвойск НКВД, сменив 383-й стрелковый полк, занял передовой рубеж: Генуэзскую башню, высоту 212 м и поселок Благодать. 161-й стрелковый полк (командир полковник А.Г. Капитохин) занял оборону юго-западнее деревни Камары. Дальше по фронту перекрывал Ялтинское шоссе 514-й стрелковый полк.

Пограничники начали свои действия с контратак: задача — отбить у немцев в балаклавских горах высоту 386 м. Вернуть ее, однако, не удалось. К утру противник сосредоточил на рубеже высот Кучук-Мускомии, 440 м — 386 м свыше пехотной дивизии и предпринял новую отчаянную попытку прорвать на балаклавских высотах оборону. Враг овладел частью деревни Камары, которая несколько раз переходила из рук в руки, но все же осталась в руках 514-го полка.

Группа немецких автоматчиков прорвалась в Кадыковку, откуда была выбита подразделениями 161-го полка.

22 ноября, когда наступательный порыв немецко-фашистских войск на их главном балаклавском направлении иссяк, командующий Приморской армией произвел перегруппировку сил. Занимавшие оборону в первом секторе 383-й стрелковый полк майора П.Д. Ерофеева, 1330-й стрелковый полк майора Макеенка А.Т., сводный полк погранвойск майора К.С. Шейкина (командовал полком с 10.11. по 23.11.41 г.) и 51-й артполк майора А.П. Бабушкина были введены во 2-ю стрелковую дивизию под командованием полковника П.Г. Новикова.

29 января 1942 г. эта дивизия была переименована в 109-ю, 1330-й стрелковый полк стал 381-м, 383-й — 602-м, полк НКВД — 456-м, 51-й артполк — 404-м. 23 ноября вступил в командование полком НКВД майор, впоследствии подполковник Рубцов Герасим Архипович. Этот полк во главе со своим командиром вписал ярчайшие страницы в летопись героической обороны Балаклавы.

После небольшой передышки немецко-фашистские войска 23 ноября вновь предприняли ряд атак, стремясь овладеть высотой 212 м и деревней Камары. К исходу 24 ноября противник прекратил атаки. Ноябрьское наступление на Севастополь провалилось. Несмотря на превосходство в силах и в боевой технике, немецко-фашистским войскам потребовалось 12 дней, чтобы преодолеть расстояние части Крыма от Перекопа до Севастополя, и 25 дней ожесточенных ноябрьских боев, чтобы продвинуться на 3-4 км на главном балаклавском направлении.

Огромную роль в отражении атак противника сыграла артиллерия береговой обороны и кораблей. Она восполняла нехватку полевой артиллерии и оказывала пехоте всемерную поддержку, нанося врагу большие потери. В ходе ноябрьских боев армейские и флотские части поддерживались огнем кораблей Черноморской эскадры, которые провели 54 стрельбы, израсходовав при этом 2340 снарядов от 100 до 305-мм калибра. Они наносили удары по скоплению войск и тылам противника в районах Кучук-Мускомии, Варнутки, Байдар, высот 440 м и 386 м.

В ноябре артиллерия береговой обороны выпустила по противнику более 20 тыс. снарядов. Крупные потери, в первую очередь от артиллерийского огня, явились одной из причин, заставивших врага отказаться от продолжения первого штурма. В трудные ноябрьские дни ожесточенных боев за Балаклаву героически действовала береговая батарея № 19, которой командовал капитан М.С. Драпушко.

Еще с Первой мировой войны она стояла над обрывом морского берега, охраняя вход в Балаклавскую бухту. Когда ее здесь ставили, не опасались, что противник нападет с суши или с воздуха. Поэтому четыре 152-мм орудия, капитально укрепленных в бетонных котловинах, не имели сверху и с суши никакой защиты. И с захваченных немцами балаклавских высот вся позиция батареи была видна как на ладони. Как только расчет появлялся у орудий, по батарее открывался минометный и артиллерийский огонь, бомбила ее и авиация.

Но батарея действовала, невзирая ни на что. Обладая скорострельностью до 10 выстрелов в минуту, батарея с 6 по 21 ноября наносила большой урон пехоте и танкам противника в районах деревни Варнутки, Кучук-Мускомии и высот 440 м и 386 м. Находясь от противника лишь в 1–2 км, морские артиллеристы прямой наводкой громили вражеские пулеметные и минометные точки. Особенно большое мужество они проявили в период критического положения на балаклавском участке. 15 ноября в течение дня израсходовали 486 снарядов, а на следующий день только за одну стрельбу — 142 снаряда, уничтожив много солдат и боевой техники. Oт напряженной стрельбы орудия накалялись, возникли пожары, материальная часть не раз выходила из строя, но артиллеристы под огнем устраняли повреждения.

Враг ураганным огнем нескольких батарей и одновременными налетами авиации пытался вывести 19-ю батарею из строя. От разрыва вражеских бомб ослеп замковой И.А. Щербак. Ничего не видя, благодаря выработавшемуся рефлексу, он продолжал обслуживать орудие. Был убит командир орудия сержант А.Р. Лизенко. Связист, старший сержант П.Г. Петренко, будучи четыре раза ранен, находил в себе силы обеспечивать связью действие батареи. Был ранен командир взвода лейтенант А.Н. Канунов, заменил его и продолжил руководить боем комиссар батареи политрук Казаков. Примеров героизма артиллеристов 19-й батареи можно приводить много.

17 ноября к ночи вышли из строя все орудия. Два из них артиллеристы под руководством капитана Драпушко восстановили и с утра снова начали громить врага. В период с 6 по 21 ноября батарейцы выпустили по врагу около 2 тыс. снарядов.

Только после отражения первого штурма батарея была перенесена в район совхоза № 10 на высотах Карагач (7-й км Балаклавского шоссе). В период отражения третьего штурма 16 июня 1942 г. при авиабомбежке 19-й батареи погибли командир М.С. Драпушко, комиссар Н.А.Казаков, командир связистов Н.И. Петренко. Командиром батареи был назначен старший лейтенант А.В. Волчан.

Мужественно сражалась с врагом 15-я отдельная батарея дотов (командир — старший лейтенант А.И. Киливник, комиссар — политрук Г. А. Кустенко), расположенная в районе деревни Кадыковка. Батарея имела шесть 45-мм, одно 100-мм и одно 75-мм орудия. С 13 по 21 ноября она нанесла противнику большие потери в живой силе и технике. Деревня была совершенно разрушена, а орудия продолжали вести огонь. Поврежденные пушки восстанавливались личным составом. Раненые бойцы не хотели уходить в госпиталь и продолжали сражаться.

Большую помощь войскам, оборонявшим 1-й сектор, оказывал бронепоезд «Железняков». Командовал им капитан Г.Л. Сааксян, а после его тяжелого ранения был назначен капитан-лейтенант Михаил Федорович Харченко. В гражданскую войну семнадцатилетним парнем он вступил в красногвардейский отряд А.В. Мокроусова и прошел путь от рядового до командира бронепоезда «Ураган».

«Железняков» — это настоящий сухопутный броненосец. Крепость на колесах, его паровоз и площадки защищены толстой надежной броней, за плитами которой были укутаны четыре 100-мм орудия, восемь минометов и восемнадцать пулеметов. Строили его рабочие морзавода им. Орджоникидзе, а 7 ноября моряки бронепоезда приняли боевое крещение.

Они обслуживали огнем все четыре сектора обороны. Внезапно, как призраки, выскакивали на позиции противника в районах Кадыковки, д. Чоргунь, поселка Новые Пули, Мекензиевых гор, Камышей — везде, куда только могла провести бронепоезд железная дорога. Вели огневые налеты по скоплениям вражеской пехоты и техники, по самолетам. Подавляли артиллерийские установки и пулеметные гнезда противника. Выпустив 300–400 снарядов и мин, пока не начинала гореть краска на стволах и пока не пристрелялся противник, исчезали.

«Железняков» был болезненной занозой в теле армии Манштейна. Фашистское командование устраивало на него засады, артналеты, посылало стаи бомбардировщиков, поэтому днем бронепоезд уже не мог работать.

За ночь делали по три-четыре рейса. Не успели фашисты запеленговать бронепоезд в одном месте, как он появлялся в другом, нанося короткие, но мощные и ошеломляющие своей внезапностью удары, за что немцы прозвали его «зеленый призрак».

В критические дни обороны, 15–18 ноября, когда Балаклава остро нуждалась в помощи, братскую руку помощи ей протянули «железняковцы».

В то время балаклавская железная ветка на многих участках была разрушена. Моряки бронепоезда решили восстановить ветку своими силами. С наступлением темноты все свободные от дежурства вышли на линию. К ним присоединились почти все железнодорожники Севастопольского депо. Вскоре пришли и бойцы железнодорожного батальона.

Восстановительные работы развернулись на всей ветке от Инкермана до Кадыковки одновременно. Трудились в полной темноте, чтобы не обнаружил враг.

A тем временем начальник разведки бронепоезда лейтенант Зорин отправился к пехотинцам на разведку. Узнав, что «Железняков» готовится прийти им на помощь, армейцы помогли Зорину тщательно изучить позиции врага. На его карте отмечены скопления войск, батареи, пулеметные точки, доты и дзоты противника.

Когда стемнело, «Железняков» двинулся по новой ветке на исходные позиции.

Вот что рассказывает участник событий Н. Александров: «Грохот орудий разнесся над степью. Бронепоезд обрушил на врага сокрушительный удар.

Прямо впереди вспыхнул фашистский прожектор. Приказываю Шапошникову погасить. Несколько очередей, и прожектор слепнет. Залпы следуют один за другим. Подали свой могучий голос артиллерия и минометы первого сектора обороны. Вражеский передний край весь в огне. В стане врага пожары. Их зарево осветило местность, помогая нам вести бой. Но и противнику нас видно. Его снаряды попадают все ближе и ближе. Ярким светом освещают местность вражеские ракеты. Над нашими головами проносятся цветные пунктиры трассирующих пуль.

Увлеченные боем «железняковцы» не сразу заметили, как вспыхнула бочка с горючим на балластной площадке. Горящая жидкость разлилась по всей платформе, и та заполыхала факелом, демаскируя бронепоезд.

Немцы открыли ураганный огонь. Нужно как можно скорее уходить с опасного места». 28 ноября линкор «Парижская коммуна» и миноносец «Смышленый» своим огнем рассеяли немецко-фашистские части в районе Кучук-Мускомии, Варнутки, Байдар, высот 386 м и 566 м.

Понеся по всему фронту большие потери (до 15 тыс. солдат и офицеров, 150 танков, 131 самолет и др. техника), противник был вынужден отказаться от наступления и приступил к накапливанию сил для последующего (17–31 декабря 1941 г.) штурма.

Защитники города также тщательно готовились к будущим боям. К 26 ноября 1941 г. 1-й сектор обороняла 2-я стрелковая дивизия. Комендант сектора и командир дивизии — полковник П.Г. Новиков, военком — бригадный комиссар А.Д. Мацкевич.

Два месяца спустя наркомат обороны переименовал эту дивизию в 109-ю стрелковую, присвоив новые имена полкам. В то же время пришло постановление правительства о присвоении Петру Георгиевичу Новикову генеральского звания. В это время Новикову было 35 лет, 18 из них он провел на военной службе. Имел орден Боевого Красного Знамени за Испанию. В Отечественную войну вступил опытным — с трехлетним стажем — комполка. Это был талантливый командир, но в ноябре первый сектор не удержал 3-4 км своих позиций потому, что дивизия в ту пору была еще в стадии формирования. После ноября оборона первого сектора на многие месяцы стала совершенно непреодолимой для врага.

Полки дивизии прочно занимали следующий рубеж: сводный полк НКВД (3 батальона) — Генуэзская башня, северо-западные склоны выс. 212 м (искл.) — поселок Благодать; 161-й стрелковый полк (2 батальона) 95-й дивизии — поселок Благодать (искл.) — высота 164,9, а второй батальон во втором эшелоне обороняет выс. 123 м, седлая Ялтинское шоссе; 383-й с.п. (2 батальона) — в резерве сектора в деревне Карань; 51-й артполк — на огневых позициях первого сектора, имеет пушек и гаубиц 21 и 84 автомашины. Командный пункт сектора и дивизии находился у ветряной электростанции ЦАГИ вблизи деревни Карань. Всего в секторе: начсостава — 511 человек, младшего начсостава — 654 и 3763 человека рядового состава.

Балаклавский партизанский отpяд

По решению областного, Севастопольского городского и Балаклавского районного комитетов партии из гражданского населения Балакливского района был сформирован партизанский отpяд. До конца октября 1941 г. он выполнял задачи, свойственные истребительным батальонам, в его составе осенью 1941 г. насчитывалось около 120 чел.Подбор участников сопротивления производился из числа добровольцев конспиративно. В отряд вступили рабочие заводов и труженики совхозов, старшеклассники, интеллигенция, люди разных возрастов и профессий. Еще до начала боевых действий на территории Крыма были созданы материально-продовольственные склады (землянки) на местах предполагаемого базирования в горах южнее сел Байдарской долины. Организационно отряд (как и Севастопольский) входил в состав 5-го партизанского района (командир В.В. Красников) и действовал под руководством штаба партизанского движения Крыма (командующий А.В. Мокроусов). Боевая деятельность Балаклавского партизанского отряда (командир Н. Газиев) осуществлялась в районе Севастополь — Балаклава — Байдары (Орлиное) — Бахчисарай и подчинялась интересам обороны Севастополя. Основной партизанский лагерь располагался в 4 км юго-западнее с. Скеля (Родниковое). В начале ноября 1941 г. партизаны провели к Севастополю большую группу бойцов и командиров Приморской армии. Несколько военнослужащих, в том числе пограничников Форосской заставы, остались в отряде, помогая наладить диверсионную работу. Одновременно начали боевые операции по задержанию противника на дорогах у Байдарских ворот и на подступах к Севастополю.

Партизаны в ноябре 1941 г. наладили войсковую разведку в селах Черкез-Кермен, Мангуп, Скеля, Байдары. В ноябре-декабре 1941 г. партизаны вели активные боевые действия, отвлекая на себя значительные силы противника от Севастополя, отражали нападения карателей, специально подготовленных для борьбы с партизанами. Ожесточенные бои происходили в середине января 1942 г. В январе 1942 г. против Севастопольского и Балаклавского партизанских отрядов немцами была проведена специальная карательная операция. Большой и хорошо вооруженный экпедиционный отряд карателей в составе 1000 человек был доставлен из Ялты в Байдарскую долину. Здесь в балке Кара-Даг, где тогда базировались партизаны, произошел кровопролитный бой, продолжавшийся в течение двух дней.

Несмотря на большие потери, отряды сохранили боеспособность, продолжая навязывать врагу боевые действия. 6 февраля фашисты вновь значительными силами атаковали отряд. Бой продолжался около 3-х часов. Командир отряда Н. Газиев погиб, многие были ранены, разрушен один из партизанских лагерей. По решению командования района с 8 февраля Балаклавский партизанский отряд перебазировался в запасной лагерь. Командиром отряда был утвержден А.Т. Ткачев, комиссаром — А.С. Терлецкий (оба — бывшие пограничники). Начальник штаба отряда Н.И. Попов неоднократно докладывал в штаб района о героических действиях боевых групп и отдельных партизан: В.М. Швеца, И. Н. Вавипьченко, Н.Н. Епифанова, С.А. Ахлестина, П.М. Кихаева, братьев Дельяновых, М.Д. Воронкиной, И.П. Девицкого, А.Х. Гросса и др.

Изнурительные бои с противником с середины февраля до начала марта вынудили партизан сменить район действий и перейти глубже в тыл врага.

Партизаны постоянно вели разъяснительную работу среди местного населения, распространяли листовки, проводили беседы о событиях на фронте, читали лекции. В Балаклавском отряде были своя библиотечка, патефон с набором пластинок, радиоприемник. В соответствии с решением командования 19 марта 1942 г. 5-й партизанский район был упразднен, а Севастопольский и Балаклавский партизанские отряды перешли в состав 4-го партизанского района.

Летом 1942 г. гитлеровцы провели повальные аресты сельских активистов, поддерживающих партизан, а затем 25 человек расстреляли возле родных сел. В сердцах и памяти земляков навсегда остались имена Марии и Пантелея Сиро, Антонины и Ивана Псомы, Якова Дорохова, Надежды Бухти и других расстрелянных. Эта расправа, по убеждению оккупантов, должна была устрашить население окрестных сел, но эффект получился совсем иной: люди еще активнее стали включаться в борьбу.

Отдельного рассказа заслуживает подвиг Степана Андреевича Ахлестина, воевавшего за советскую власть еще в 20-е гг. С первых дней Великой Отечественной войны заместитель директора совхоза «Профинтерн» Ахлестин с головой окунулся в работу по созданию Балаклавского истребительного отряда. Позже он возглавил отряд балаклавских партизан. Опытный организатор, умелый командир, Степан Андреевич провел ряд дерзких и успешных операций. Фашисты были всерьез обеспокоены действиями партизан и бросили против них крупные силы, оснащенные танками, артиллерией, самолетами. В январе 1942 г. в районе Чайного домика разгорелся неравный бой. Горстка партизан четвертый час отбивала атаки фашистов. Когда патроны были на исходе, Ахлестин приказал отходить, а сам остался прикрывать отход. Через несколько дней партизаны вернулись на то кровавое место и увидели десятки трупов врагов, а за исковерканным пулеметом — изрезанное тело командира.

Имя большого труженика и воина С.А. Ахлестина увековечено в названии одной из балаклавских улиц.

У Байдарских ворот, в районе первоначального базирования партизанского отряда установлен мемориальный знак. Имена погибших занесены в Книгу Памяти города-героя Севастополя.

Жизнь тыла

В годы Великой Отечественной войны Балаклава была самой южной точкой огромного советско-германского фронта, протянувшегося от Арктики до Черного моря. Советские войска, защищавшие Севастополь, столь же стойко обороняли и Балаклаву. С началом обороны Севастополя осенью 1941 г. Балаклавская линия оказалась на переднем крае фронта. В первые дни ноября трамвай перестал возить пассажиров и переключился на выполнение военных перевозок. Однажды вагоновожатый П.E. Гoмоля доставлял на трамвае в Балаклаву грузы. Фашистские стервятники, охотившиеся за каждой появлявшейся машиной, сбросили на трамвай несколько бомб, разворотив рельсы впереди и сзади трамвая. Возник пожар, но мужественный вагоновожатый не покинул свой пост, под пулеметным огнем гитлеровских асов он сумел ликвидировать пожар и, дождавшись ремонтной бригады, довез необходимый груз в Балаклаву. За этот подвиг П.Е. Гомоля был награжден медалью «За отвагу».

В Севастополе с первых дней обороны была стерта грань между понятиями «фронт» и «тыл». Тыловые подразделения и части, все жители города бесконечно и систематически подвергались артиллерийским обстрелам и бомбежкам немецкой авиации.

Если трудно провести границу между фронтом и тылом в Севастополе, то в Балаклаве и подавно. Немцы расположились на гребне высоты 212 м, нависшей над Балаклавой. Полк Рубцова прочно укрепился у подножия этой высоты и не давал фашистам спуститься в Балаклаву.

Улочки городка находились в сотне метров от фронтовой полосы рубцовцев и обстреливались немцами не из дальнобойных орудий, как в Севастополе, а насквозь простреливались из минометов, пулеметов и автоматов.

Военный корреспондент ТАСС Александр Хамадан в очерке «Маленькая Балаклава» пишет: «Тиха и безлюдна Балаклава днем. Стоит появиться человеку на мостовой или противоположном тротуаре улицы, как длинные очереди вражеских пулеметов и автоматов разрезают воздух».

На кромке высоты 212 м стоял охотничий домик лесничего, под которым немцы построили железобетонный дот. Через амбразуру дота снайпер просматривал почти всю жизнь города. Поэтому подвоз продовольствия на боевые позиции полка, транспортировка раненых и вся деятельность города перенесены на ночное время. Днем можно передвигаться только под прикрытием гор в мертвом пространстве, по канавам, задворкам, да и то лишь ползком. Для этой цели у солдат были наколенники и налокотники из брезента или кожи.

Наперекор врагу город жил и занимался своим делом. Около 300 человек населения, несмотря ни на что, не покинули родного крова.

В подвале бывшего клуба эпроновской школы водолазов поместился штаб гражданской обороны, связанный полевым телефоном с батальонами рубцовцев. Штаб руководил всей жизнью городка и организовывал посильную помощь бойцам вплоть до боевых действий. 15 июля 1941 г. командующий войсками Крыма генерал-лейтенант Батов отдал приказ создать полки и отряды народного ополчения. Из коммунистов и комсомольцев создавались коммунистические и истребительные батальоны. Командиром батальона балаклавского тылового ополчения был назначен буровой мастер балаклавского рудоуправления Николай Гаврилович Бойко, командиром взвода — Михаил Филиппович Мельников, рядовыми бойцами — Зимбулиди Н.Н., Лесяенко А.А. и др. Кроме рабочих рудоуправления, в составе ополченцев были рыбаки, рабочие кирпично-черепичного и консервного заводов, всего 40 человек.

Мужчины в поле занимались тактической подготовкой. Женское подразделение занималось медико-санитарным делом в полевых условиях. Впоследствии балаклавский врач А.Л. Носков и медсестра М.Н. Щербакова на передовой организовали медпункт. Работница консервного завода А.И. Дерябина и управдом Балаклавского горсовета Любовь Харитонская, окончив курсы медсестер, вынесли из-под огня свыше сорока рубцовцев и многим оказали медицинскую помощь, за что были награждены орденами Красной Звезды и боевыми медалями. Ранее уже сообщалось, что заместитель директора совхоза «Профинтерн» Степан Андреевич Ахлестин создал балаклавский истребительный отряд. Позже он возглавил отряд балаклавских партизан.

В штольне рудоуправления (возле дробильной фабрики) работала школа, в которой учились 65 ребят. Директором школы была Чапленко Я.И. В годы оккупации Балаклавы фашисты ее расстреляли. Учитель пения И.З.Калашников создал в школе кружок самодеятельности. Ребята выступали в воинских частях 1-го сектора обороны и в балаклавском лазарете, в котором лечилось около 300 человек раненых. Начальник лазарета — военврач 2 ранга А. Голубев. Лазарет находился на ул. Калича, № 17, где ныне почта. Женщины стирали и чинили белье и обмундирование бойцам рубцовского полка, ухаживали за ранеными. Обслуживала бойцов маленькая, защищенная скалой парикмахерская. Работала часовая мастерская, баня. Заведующий пекарней Дмитрий Георгиади выпекал для балаклавцев отменный хлеб. Балаклавские рыбаки ловили для фронта рыбу, а чаще после очередного обстрела просто собирали оглушенную кефаль, которой была богата балаклавская бухточка.

Командарм И.Е. Петров возлагал на разведку пограничников большие надежды. Разведгруппы возглавляли пограничники полка Рубцова. Они служили в Крыму, знали тайные тропы, имели надежных друзей.

На море надежным помощником разведчиков были балаклавские рыбаки. В ненастье, в темные ночи Константин Кумбарули, Иван Леднев, Митрофан Арванити, подросток Коля Шуба брали разведчиков в свои лодки и уходили в ночное море на условленное место. Разведчики проникали в Ялту, Симеиз, Алушту, в партизанские отряды, в горные села, занятые немцами. Уточняли дислокацию частей, жандармерии, гестапо, военных комендатур, складов и транспорта. Посылали специальных разведчиков для корректировки огня дальнобойной артиллерии.

Могучая волна патриотизма и взаимовыручки объединила трудящихся совхозов и колхозов, расположенных на землях четырех секторов обороны Севастополя, и воинов Черноморского флота и Приморской армии воедино. 19 апреля 1942 г. секретарь обкома ВКП(б) Д. Меньшиков информирует: «Всего создано 73 подсобных хозяйства, из них 22 — при предприятиях и 51 — при войсковых частях. По неполным данным, овощами и картофелем будет засеяно 818 га. Вспашка под огороды, за исключением совхозов им. Софьи Перовской» и «Профинтерна», в ближайшие дни будет закончена. Семенами, кроме картофеля, обеспечены. Уже посажено картофеля 60 га, лука — 20 га, посеяно 140 га овса и продолжаются посадка и посев лука, моркови, свеклы и прочих культур. В отношении семян продчасть ЧФ дала взаимообразно 15 т картофеля и 25 т лука, которые распределены совхозам и подсобным хозяйствам. Для помощи подсобным хозяйствам и частично населению в централизованном порядке выращивается дополнительно 500 тыс. штук рассады помидоров и капусты в горзелентресте и совхозах. Виноградников по всем секторам 918 гa. Совхоз, подсобные хозяйства закончили обрезку и перекопку виноградников. В совхозах им. Софьи Перовской и «Профинтерн» закончат к 25 апреля». В Балаклавском районе создано 32 комсомольских поста по охране урожая. Комсомольцы Балаклавы собрали 80 т металла, из которого в спецкомбинате делали минометы и гранаты.

Рвутся мины, снаряды, бомбы, а люди работают в огородах, обрезают виноградники, ловят рыбу и в дни горячих сражений выносят раненых с поля боя. Невероятно, но так и было.

Между штурмами

В период между первым и вторым, вторым и третьим штурмами по всему фронту наступало относительное затишье. Бои шли местного значения в основном с целью разведки боем.

Проводилась подготовка к новым боям: ремонтировались и строились новые артиллерийские и пулеметные доты, отрывались десятки километров новых окопов и противотанковых рвов, земляных укрытий, щелей, ходов, сообщений. Например, 514-й стрелковый полк мог укрыть в землянках от apт- и авианалетов до 60 % личного состава.

Активно шла снайперская война. Когда на севастопольских рубежах не происходило крупных событий, героями затишных дней и недель становились снайперы.

В Красной Армии были снайперы-кустарники, и даже их в конце 1941 г. имелись единицы, а у немцев — не очень много, но зато прошедшие длительную подготовку в специальных школах. Борьба с ними была серьезным испытанием для наших доморощенных стрелков. Сержант полка НКВД (456-го) Иван Левкин долго охотился за фашистским снайпером, засевшим в домике лесничего, однако перехитрил его. Уже в феврале 1942 г. Левкин уничтожил 49 фашистов и стал лучшим инструктором снайперского дела в полку.

О командире полка НКВД Г.А. Рубцове и комиссаре полка А.П. Смирнове газета Приморской армии «Зa Родину» писала:

«…Рубцов и Смирнов, учтя огромное значение снайперов в современном бою, уделяют большое внимание воспитанию снайперов. Снайперское движение, возникшее в нашей армии, всемерно надо расширять. Все части сделаем снайперскими, каждый комсомолец должен быть сверхметким стрелком».

С этой целью военный совет армии провел конференцию снайперов. В ней участвовало до 250 снайперов-кустарей. На конференции решили покончить с кустарничеством. Подготовить профессиональных снайперов столько и так, чтобы они истребляли в сутки гитлеровцев не 30-40, а до батальона. В дивизиях, бригадах, полках вводились инструкторы с поставленной перед ними задачей подготовить не менее шести снайперов в каждой роте.

Приказом по армии обязали штабы частей вести персональный учет снайперов, обеспечить иx пребывание на огневых позициях с рассвета до темноты и отдых ночью, освободив от нарядов, караулов и т.д. Спустя несколько недель после конференции, уже в марте 1942 г., снайперы уничтожали не взвод, а роту за день. За первую декаду апреля они истребили 245 фашистов, за вторую — 566, за третью — 681. Член военного совета ЧФ, дивизионный комиссар Н.М. Кулаков, в книге «Черноморские твердыни» пишет: «За время обороны Севастополя снайперы истребили 10 тыс. гитлеровцев, то есть почти целую дивизию».

Особенно успешно обнаруживали и убирали их стрелки из полка НКВД Рубцова. Здесь настойчиво велась охота за неприятельскими снайперами, наблюдателями и корректировщиками. Если вначале немецкие снайперы заставили жителей Балаклавы и воинов-рубцовцев ползать по-пластунски, то с марта 1942 г. роли переменились. Снайперов широко рекламировали на щитах у Приморского бульвара, в армейской газете «3a Родину!», в газете 109-й дивизии генерал-майора П.Г. Новикова «Буденновец». Старший сержант (с 1943 г. — лейтенант) Людмила Михайловна Павлюченко уничтожила под Одессой и в Севастополе более двухсот гитлеровцев и 25 октября 1943 г. представлена к званию Героя Советского Союза. Борьбу за снайперское мастерство подхватили артиллеристы и пулеметчики. Инициатива, как обычно, исходила от рубцовцев.

Ефрейтор Иван Иванович Богатырь, стрелок полка НКВД, отличный снайпер, уничтожил 75 гитлеровцев и обучил искусству стрельбы несколько десятков человек. Помимо снайпера он был еще командиром пулеметного расчета.

Немцы располагались на вершинах высот 212 м и 386 м. Высоты разделяла пологая лощина, севернее которой на высоте 94 м и окружающих ее холмах надежно укрепились рубцовцы, обороняя дорогу Балаклава — Севастополь. На вершине одного из холмов укрепился пулеметный взвод — три станковых и три ручных. В окопе под бетонным колпаком, выдвинутым несколько вперед, находился пулеметный расчет Ивана Богатыря. Немцы решили перерезать дорогу Балаклава — Севастополь и захлопнуть пограничников в балаклавской впадине. Их батальоны пошли в психическую атаку, а рядом с немцами по правую и левую сторону катили по склону лощины мотоциклы с пулеметами. Несколько позже им на помощь вышли танкетки. В течение трех часов вал за валом, атака за атакой шел противник. Будучи несколько раз раненным и контуженным, Иван Богатырь снайперским пулеметным огнем успешно удержал высоту. Не раз опытный разведчик Богатырь приводил взятых в плен немецких офицеров. 20 июля 1942 г. Указом Президиума Верховного Совета СССР ему было присвоено звание Героя Советского Союза.

Второй штурм в период 17–31 декабря 1941 г. фашисты начали по всему фронту от Балаклавы до Качи, но особенно яростные бои шли в районе третьего и четвертого секторов — направлении главного удара. Вспомогательный удар был нанесен по Ялтинскому шоссе и высоте 221 м над Балаклавой.

Утром 17 декабря штурм начался сильным минометно-артиллерийским огнем противника. Противник ввел в бой 72-, 50-, 24-, 132- и 22-ю полнокровные дивизии, первую румынскую бригаду и моторизированный полк. Ожесточенное кровопролитное сражение шло днем и ночью. В дивизиях и бригадах в строю оставалось все меньше и меньше бойцов и командиров. К исходу 30 декабря погибли почти полностью 8-я бригада морской пехоты (командир полковник В.Л. Вильшанский) и многострадальная 40-я кавалерийская дивизия, 241-й стрелковый полк 95-й дивизии практически перестал существовать, от него осталось менее 100 человек. Многие части, соединения имели до 50 и более процентов людских потерь, а в 388-й стрелковой дивизии из 11 тыс.человек осталось всего 25 % личного состава.

Были значительные потери и в боевой технике, исчерпались все резервы. За 16 дней ожесточенных сражений выдохся и противник. Только в личном составе он потерял до 40 тыс. человек.

На балаклавском направлении немцы неоднократно пытались прорваться в Балаклаву через балку Кефало-Вриси. Делали попытки перерезать Ялтинское шоссе и дорогу из Балаклавы в Севастополь, чтобы по ним выйти к Сапун-горе — а там и Севастополь, но все попытки были отбиты. Войска Приморской армии не только удержали занимаемые рубежи, но и вели активные наступательные действия с целью восстановления утраченных позиций.С 17 декабря до 2 января севастопольцы провели 48 контратак, в которых участвовало от батальона до дивизии.

1 января 1942 г. батальон рубцовцев и 3-й батальон 1330-го полка атаковали противника с целью овладеть высотой 212 м, но были встречены сильным артиллерийским и минометным огнем и к концу дня отошли к исходным рубежам. Немецко-фашистские войска выдохлись и вынуждены были перейти к обороне. Штурм провалился, но у Приморской армии не было сил вести наступательные операции.В ходе декабрьских боев, несмотря на бомбежки и артобстрелы, население города трудилось для нужд фронта. Спецкомбинаты и другие мелкие предприятия только за декабрь произвели 429 минометов, 19750 ручных гранат, 52890 разных мин. Было создано 60 бригад помощи фронту по стирке, ремонту и пошиву обмундирования. В них входило более 1,5 тыс. женщин. К началу января 1942 г. они сшили 20657 различных вещей, отремонтировали 24198 и постирали 54950 штук белья.

Рыбаки колхозов «Рыбацкая коммуна» и балаклавского «Путь к социализму», несмотря на постоянную угрозу налетов вражеской авиации, ловили рыбу для воинов гарнизона и трудящихся города. Балаклавским рыбакам было крайне трудно, так как бухта простреливалась фашистами насквозь из всех видов оружия. Севастопольцам было вольготнее, и колхоз выловил к декабрю 1941 г. 2700 ц. Когда это требовалось, рыбаки перевозили снаряды.

К сожалению, усилий трудящихся было крайне недостаточно, чтобы обеспечить защитников Севастополя оружием, боеприпасами и продовольствием. Военно-морской флот доставлял в Севастополь маршевое пополнение: с 18 по 30 декабря 1941 г. доставлены 388-я, 345-я и 386-я стрелковые дивизии, а с 27 мая по 24 июня 1942 г. три бригады — 9-я, 138-я и 142-я и десятки маршевых рот.

Доставлялись боеприпасы, оружие, продовольствие и медикаменты. Обратными рейсами корабли и транспорты вывозили раненых, материальные ценности (панорама, Морская библиотека и т.д.) и не занятое в обороне население. В декабре только раненых было эвакуировано около 10 тыс. человек. Остальные лечились в многочисленных госпиталях и лазаретах севастопольского гарнизона.

Великое содружество многонациональных армии, флота и жителей города помогло удержать рубежи во время второго штурма. Третий штурм в период 7 июня — 4 июля 1942 г. был кромешным адом. Соотношение сил было далеко не в пользу защитников. Пала Керчь. Немцы перебросили из-под Керчи к героически защищавшемуся Севастополю огромные силы.

Дивизии и части Приморской армии имели недокомплект в людях на 50 %. Остро недоставало пулеметов, автоматов, противотанковых ружей и боеприпасов.

На направлении Балаклава — Камары действовал 30-й армейский корпус противника в составе полнокровных двух пехотных (170-й, 72-й) и одной легкопехотной (28-й) дивизий. 170-я — резервная — располагалась в долине Кучук-Мускомии и Варнутки.

Балаклавский сектор обороняли 109-я (командир генерал-майор П.Г. Новиков) и 388-я (командир полковники А.Д. Овсиенко, потом H.А. Шверев) дивизии, укомплектованные на 50 %. Комендантом 1-го сектора обороны был генерал-майор Новиков, военкомом — бригадный комиссар А.Д. Мацкевич. Штаб сектора и 109-й стрелковой дивизии располагался в 1 км от деревни Карань на месте ветряной электростанции ЦАГИ; штаб 388-й дивизии — на хуторе Николаевка, вблизи деревни Карань, где разместился и штаб 456-го (Рубцовского) полка.

Перед третьим штурмом гитлеровцы создали плотность артиллерии до 75–100 орудий на 1 км фронта. С 7 часов утра 2 июня противник начал наносить мощные артиллерийские удары и одновременно массированные удары авиацией по всему району СОРа. Так продолжалось с утра до вечера все пять дней. Враг наращивал силу ударов, доведя 4 июня количество самолетовылетов в день до 1500. Удары артиллерии врага непрерывно усиливались.

Город задыхался в дыму огромных пожаров, представляя собой сплошное море огня и дыма. Бои, продолжавшиеся беспрерывно в течение 19 часов, носили исключительно жестокий характер. Воины 109-й дивизии с возгласами «За Родину!» бросались в яростные контратаки, устилая землю трупами оккупантов. Все атаки были отбиты. В течение недели упорные бои шли с переменным успехом. Иногда переходили в рукопашные схватки. С 13 по 16 июня на участках Ялтинского шоссе, деревни Камары и поселка Благодать бои были исключительно тяжелыми и кровопролитными. Натиск был настолько сильным, что войска 1-го сектора оставили пос. Благодать. Противник врезался клином в стык 1-го и 2-го секторов, но выйти по Ялтинскому шоссе к Севастополю не смог.

С 17 по 20 июня немецкая дивизия при поддержке танков и авиации пыталась прорвать позиции полков 109-й дивизии и выйти через Кадыковку к Сапун-горе. Упорные и кровопролитные бои неоднократно переходили в рукопашные схватки, но усилия врага оказались тщетными. Положение в 1-м и 2-м секторах становилось очень опасным, так как в случае удара врага вдоль Балаклавского шоссе на истоки Стрелецкой бухты противник мог отрезать Севастополь и всю нашу группировку в этом районе. Положение в 1-м и 2-м секторах становилось очень опасным, так как в случае удара врага вдоль Балаклавского шоссе на истоки Стрелецкой бухты противник мог отрезать Севастополь и всю нашу группировку в этом районе, что он упорно и старался сделать.За восемь дней кровопролитных боев противник занял 29 июня плато Сапун-горы и с рассвета 30 июня перешел в наступление по Балаклавскому шоссе на Куликово поле и далее на юг до Георгиевского монастыря.

На участок до 15 км по фронту немцы бросили семь пехотных дивизий. В связи с сокращением фронта огневая мощь врага солидно усилилась. Их поддерживали авиация и танки. 28 июня в дивизиях осталось по 400–600 человек, а в бригадах 200–300. Самолетов и танков не было, однако сопротивлялись защитники Севастополя и Балаклавы яростно. Только после упорного и кровопролитного боя буквально по трупам своих солдат противник вторгся в район хутора Максимовича.

30 июня рубеж обороны проходил по линии — мыс Феолент, хутор Пятницкого, устье бухты Стрелецкой. В ночь на 1 июля транспортные самолеты «Дуглас» вывезли штаб Севастопольского оборонительного района во главе с командующим вице-адмиралом Ф.С. Октябрьским и членом военного совета дивизионным комиссаром Н.М. Кулаковым, а на подводных лодках Щ-209 и Л-23 вывезли штабы Приморской армии, береговой обороны соединений и гражданской обороны. Покинули свой город секретари горкома партии Б.А. Борисов, А.А. Сарина и председатель горисполкома В.П. Ефремов.

Перед тем как оставить Севастополь, оборону рубежа возложили на генерал-майора П.Г. Новикова. Около 21 часа 30 июня командующий Северо-Кавказским фронтом маршал Советского Союза С.М. Буденный направил Октябрьскому директиву:

«1.            По приказанию Ставки Октябрьскому, Кулакову срочно отбыть в Новороссийск для организации вывоза из Севастополя раненых, частей войск, ценностей.

2.            Командующим СОР остается генерал-майор Петров.

3.            Генерал-майору Петрову немедленно разработать план последовательного отвода к месту погрузки раненых и частей в первую очередь. Остатку войск вести упорную оборону, от которой зависит успех вывоза».

Директива оказалась невыполнимой, она опоздала и по времени, и по оперативной обстановке. Штабы уже бросили город на произвол судьбы, и Севастополь был блокирован не только с суши, но и с воздуха, а главное — противник перерезал морскую коммуникацию, связывающую с базами Кавказа, поэтому и транспорты, не имея прикрытия с воздуха, не могли прорваться в Севастополь. Эвакуация на Кавказ не состоялась.

Долгое время желаемое выдавалось за действительное. Лгали в сводках Совинформбюро, в военных мемуарах, и даже ученые не гнушались вымысла. Академик А.М. Самсонов писал: «…войска продолжали оборону и одновременно приступили к эвакуации. Части Приморской армии отходили в район мыса Херсонесский и под вражеским огнем грузились на корабли, подводные лодки и самолеты».

А вот что говорят герои обороны: «Я воевал в составе 2-го батальона 456-го стрелкового полка НКВД. Кошмар и ужас, который перенесли участники обороны, а также жители города (ибо тыла как такового не существовало), можно сравнить лишь с адом. По вине командования бойцы голодали, многие защитники города умирали от истощения. Нам объясняли, что продукты трудно доставить. А когда пал город, фашистам досталось огромное количество продовольствия на складах.

Кто в первую очередь эвакуировался из города? То, что врал академик А.М. Самсонов, с точки зрения истории — преступление. Никакой эвакуации не было в последние дни. Было «драпанье» комсостава. А войска, защищающие город, были брошены на произвол судьбы, под немецкие танки и самолеты.

Мы в Балаклаве тоже были брошены и выкарабкивались оттуда, когда кругом уже были немцы. Из батальона чудом в живых осталось несколько человек. А потом нас «захлопнули» танками в блиндаже и достались мы фашистам чуть тепленькими. То есть нас уже волокли.

Сколько нас попало в плен? По немецким данным, 95 тыс. Уж они-то считать умели. Пока довели нас до симферопольской тюрьмы, умерла по дороге и была расстреляна не одна сотня. Погибшие оставались на дорогах от Сапун-горы и до самой тюрьмы.

А сколько наших товарищей осталось в окрестностях Балаклавы!»

19 апреля 1989 г. в статье «Горькая правда войны» («Слава Севастополя») пишет участник обороны, капитан 1-гo ранга в отставке М. Байсак: «Остатки войск вынуждены были отходить с боями к мысу Херсонес, в район 35-й батареи, Камышовой и Казачьей бухт. Весь путь до Херсонесского маяка был устлан трупами. Сотни вражеских самолетов сбрасывали на нас смертельный груз, беспрерывно рвались снаряды и мины… Но даже в этой обстановке, оставаясь наедине со своей совестью, изнуренные голодом и жаждой участники обороны разрозненными группами продолжали отбивать атаки гитлеровцев и дрались не до 3 июля, как сообщало Совинформбюро, а до 12 июля. Лишь после того, как окончательно иссякли силы и большинство участников были ранены или контужены, их стали брать в плен. Именно брать. Никто не поднял руки, никто не сдался по своей воле».

Светлая память защитников Балаклавы и Севастополя навсегда останется в сердцах благодарных потомков.

18 апреля 1944 г. полки 227-й Темрюкской Краснознаменной стрелковой дивизии освободили Балаклаву от немецких оккупантов. В Балаклаве и ее окрестностях более пятидесяти памятников героям, сражавшимся за землю балаклавскую. В ней покоится до 17 тыс. воинов. Балаклавские высоты обильно политы кровью и осыпаны осколками вражеских снарядов, мин и бомб.

В 109-й дивизии генерал-майора П.Г. Новикова пятерым воинам присвоено высокое звание Героя Советского Союза:

1.            Главатский Георгий Константинович, комиссар батальона.

2.            Линник Павел Дмитриевич, ефрейтор, разведчик.

3.            Рубцов Герасим Архипович, командир 456-го стрелкового полка. Посмертно.

4.            Богатырь Иван Иванович, ефрейтор 456-го полка.

5.            Спирин Николай Иванович, старший лейтенант.

В Балаклаве и ее окрестностях многие улицы носят имена защитников и освободителей этой земли, оставивших о себе благодарную память.