|
ГКЧП и Севастополь в августовском путче 1991 года
21.08.2008 09:16:05
Мы продолжаем публикацию отдельных материалов из шеститомной
серии книг «Тайны Севастополя»
Ниже помещена статья из пятой книги «Тайны властные»
19 августа 1991
года название одной из правительственных дач, расположенной
в урочище Комперия на самом юге города Севастополя в 20 км
от Балаклавы и в 45-ти – от Ялты, получило мировую
известность.
В одночасье «Заря» – правительственная дача М.Горбачева –
превратилась в зло-вещий символ крушения СССР и его
президента.
За власть боролись всегда. Сразу же с появления понятия
«общность» началась борьба за власть. Сначала – за лидерство
в стаде первобытных, затем – за главенство на своей
территории, потом в борьбу начали вовлекать огромные массы
людей и государств, и она приобрела угрожающие масштабы.
Итак, борьба за власть продолжается уже много веков,
изменяются только методы, способы и формы борьбы да
количество вовлеченных в нее участников. Неумолимо растет
число жертв.
 Не
вдаваясь в глубокий исторический экскурс борьбы за власть, в
том числе и в СССР, остановимся на истории так называемого
августовского путча 1991 года, какое-то отношение к которому
имел и автор этих строк.
Тогда я служил на Черноморском флоте и возглавлял
«оперативную группу по ликвидации чрезвычайных ситуаций». В
тот период были созданы та-кие оперативные группы в каждом
военном гарнизоне Черноморского флота от Поти до Измаила.
Актуальность создания таких групп для руководства так
называемыми силами быстрого реагирования была очевидной.
Действительно, «перестройка», начатая в Советском Союзе и в
мозгах людей в середине 80-х годов, почему-то повлекла за
собой рост природных и общественно-политических катаклизмов:
Чернобыльская катастрофа, аварии на крупных промышленных
предприятиях, крушения поездов, участившиеся взрывы на
военных складах, угоны самолетов, убийства людей,
зарождающийся терроризм постепенно приобретал угрожающий
характер.
Эти процессы не обошли стороной и город Севастополь, а к
одному из эпизодов событий, развернувшихся на
государственной даче «Заря», был причастен и Черноморский
флот, военные строители которого сначала строили объект, а
морские пехотинцы затем оберегали участников происходившего.
Истоки августовского путча
Немного истории. С декабря 1990 года советская партийная
верхушка, перешедшая в оппозицию к генсеку М. Горбачеву и
сторонникам реформ в руководстве КПСС, вступает в тайный
сговор, начав конспиративные действия по подготовке
государственного переворота. Берется курс на ликвидацию
демократических органов власти, установление президентского
правления, введение чрезвычайного положения в стране силами
армии и КГБ, возврат к тоталитарной системе. Стремясь
придать будущему перевороту конституционный характер,
организаторы путча всячески пытались вовлечь в него и
президента СССР М.С. Горбачева, используя его политические
колебания и надеясь скомпрометировать его в глазах
демократов.
Так было в январе 1991 года, накануне кровавых событий в
Прибалтике. Так было 28 марта, когда в Москву ввели войска
якобы для охраны части депутатов чрезвычайного съезда
народных депутатов РСФСР. Так было в июне, когда глава
Кабинета министров В. Павлов при поддержке Д.
Язова и В. Крючкова пытался вырвать у Верховного Совета
СССР чрезвычайные полномочия. Так было и днем 18 августа
1991 года, когда явившиеся в Форос путчисты хотели склонить
президента к совместным действиям. Однако тот не изменил
своей присяге.
 17
августа 1991 года заговорщики тайно собрались на загородном
объекте КГБ, где, надо пола-гать, обсудили еще раз
конкретный план действий... 18 августа около 17 часов группа
заговорщиков в составе Болдина, Бакланова, Шенина,
Варенникова и Плеханова прибыла на дачу президента в Форос.
Они потребовали его отказа от власти. Не добившись
желаемого, заговорщики улетели в Москву, оставив президента
под арестом.
В тот же день из Дома отдыха был срочно вызван Лукьянов и на
военном вертолете доставлен в столицу. Председатель ВС СССР
присутствовал на проходившем в Кремле в ночь с 18 на 19
августа совещании «гекачепистов». Он принял участие в
редактировании документов ГКЧП и позже составил личное
заявление о несогласии с содержанием проекта Союзного
договора, который должен был быть подписан в Москве 20
августа.
Заявление Лукьянова начали с утра 19 августа передавать по
радио и телевидению до обнародования документов ГКЧП. Вслед
за этим передали «указ» вице-президента Янаева о вступлении
в исполнение обязанностей президента в связи с «болезнью»
М.С. Горбачева.
* * *
О том, что главным толчком к событиям 19-21 августа
послужило предстоящее 20-го подписание Союзного договора,
свидетельствуют документы, принятые ГКЧП. В «Обращении к
советскому народу» прямо говорилось об «экстремистских
силах, взявших курс на ликвидацию Советского Союза»,
растоптавших «результаты общенационального референдума о
единстве Отечества».
При этом гражданам давалось обещание «провести широкое
всенародное обсуждение нового Союзного договора». Вкупе с
одновременно опубликованным заявлением А.И. Лукьянова от 16
августа все это прямо указывало на отметку запланированной
акции на 20 августа. ГКЧП таким образом маневрировал свое
выступление необходимостью защиты СССР и его Конституции,
видя в подготовленном проекте договора угрозу целостности
союзного государства...
В решительную схватку с ГКЧП вступило российское
правительство во главе с президентом Б.Н. Ельциным.
На серию документов ГКЧП последовал «ответный залп»
российского руководства: обращения к народу, указы,
постановления президента РСФСР. Создалась беспрецедентная
ситуация: две высшие власти в стране сошлись в
бескомпромиссной схватке, в равней мере и, казалось бы, с
равным основанием апеллируя к Конституции, закону и праву.
В обращении «К гражданам России» президент Б.Н. Ельцин,
председатель Совета Министров РСФСР И.С. Силаев и
исполняющий обязанности председателя Верховного Совета РСФСР
Р.И. Хасбулатов охарактеризовали действия «советского
руководства» как реакционный, антиконституционный переворот
с насильственным отстранением от власти законно избранного
президента страны. Подчеркнув особую роль России в
подготовке проекта договора, они обвинили ГКЧП в попытке
решить сложные политические и экономические проблемы
силовыми методами и объявили так называемый комитет и все
его решения незаконными (главный юридический аргумент в
данном случае основан на том, что созданный орган ГКЧП –
неконституционный).
Это все вылилось в острые противоречия. Ни одна из
противоборствующих сторон не только не желала уступать, но
даже старалась скомпрометировать и уничтожить как политиков
своих оппонентов.
Заговорщики увидели, что их время быстро уходит, и решили
выбрать именно этот момент для своей авантюры. И вот 19
августа 1991 года грянул путч, который отнюдь не стал для
большинства высших государственных политиков неожиданностью.
Но в основе своей он явился реакцией на новоогаревский
процесс и его важнейший итог – договор о Союзе суверенных
государств.
По всем программам телевидения Советского Союза 19 августа
транслировали балет «Лебединое озеро».
Все заговорщики были не только крупными государственными
деятелями СССР, но и членами Коммунистической партии,
ответственными работниками ее аппарата и членами ее главных
выборных органов. Все они занимали крупные государственные
посты.
Янаев. Секретарь и председатель ВЦСПС. В 1990 году
стал членом Политбюро ЦК КПСС. Был избран по предложению
Горбачева вице-президентом СССР.
Язов. Член ЦК КПСС с 1987 года. Кандидат в члены
Политбюро с июля 1987 года до июля 1990 года. В июне 1991
года он стал одним из трех министров, которые потребовали от
Верховного Совета СССР введения чрезвычайного положения.
Крючков. С 1988 года председатель Комитета КГБ СССР.
Одновременно с 1990 года член Президентского совета СССР.
Генерал армии с 1988 года. Также ранее высказывал свое
мнение о необходимости введения в стране чрезвычайного
положения.
Бакланов. С февраля 1988 по апрель 1991 года
секретарь ЦК КПСС. Контролировал работу военно-промышленного
комплекса. В апреле 1991 года стал первым заместителем
председателя Совета обороны СССР. Еще в апреле 1991 года
Бакланов говорил о возможности перехода власти к армии в
условиях перестройки...
Павлов. В 1989 году был назначен министром финансов.
Вскоре стал председателем Кабинета министров СССР. Член ЦК
КПСС с июля 1990 года. 17 июня 1990 года Павлов потребовал у
ВС СССР чрезвычайных полномочий для Кабинета министров. Не
получив необходимых полномочий, решил, судя по всему,
действовать неконституционными методами.
Пуго. С 1988 года стал председателем Комитета
партийного контроля при ЦК КПСС; оттуда вскоре перешел на
пост министра внутренних дел.
Стародубцев. В апреле 1990 года В. Стародубцева
избрали председателем Союза аграрников РСФСР. В июне 1990
года был создан новый Крестьянский союз СССР. Член ЦК КПСС с
июля 1990 года.
Тизяков. В ГКЧП представлял комплекс предприятий и
объединений военно-промышленного комплекса.
Все члены ГКЧП, за исключением Тизякова, были не просто
коммунистами – в разное время они занимали ключевые посты в
ЦК КПСС.
Крым – Севастополь – Черноморский флот в августовском
путче 1991 года
Эти, на первый взгляд, относительно мимолетные, но
чрезвычайно драматические события для истории огромного
государства под названием Советский Союз Севастополь
воспринял достаточно напряженно, но широкая севастопольская
общественность о них так и не узнала. Действительно, события
августа 1991 года так пока и не нашли своего достойного
отражения в истории Севастополя, хотя наш город имел к ним
самое прямое отношение. Правда, отдельные материалы этой
темы промелькнули на страницах ряда газет, но вскоре о них
забыли, так как начали стремительно разворачиваться более
важные для нашего государства события.
С каждым годом участников тех событий становится все меньше,
человеческая память со временем слабеет, могут появиться
новые версии, новые «герои» и новая история августовского
путча.
Я, как непосредственный участник отдельных его эпизодов и
очевидец этих событий, постараюсь рассказать, как все было
на самом деле.
История создания дачи «Заря»
От уникального урочища Комперия – оно раскинулось на сорока
шести гектарах – под дачу Михаила Горбачева отвели только
шесть. Они принадлежат Форосскому поселковому совету, а вот
служебные помещения заняли остальные сорок гектаров
Орлиновского сельсовета Балаклавского района города
Севастополя.
Здесь, в Комперии, и началось строительство объекта «Заря».
Это «оригинальное» название кому-то в Москве очень
понравилось. И неважно, что в Большой Ялте было, по меньшей
мере, три «Зари». Их быстро переименовали, и осталась только
одна, горбачевская, «Заря».
Проект авторов И.Х. Рабаева и Э.А. Тамая был
рассмотрен в Москве, но не был принят. Новшество, которое
они ввели, – бассейн при доме! – не понравилось кому-то, и
этого было достаточно, чтобы Южный берег атаковала новая
группа проектировщиков во главе с главным архитектором
Министерства обороны Ю.Г. Кривущенко.
На этот раз учли пожелания, и проект вышел почти таким,
каким мы видим его сегодня в камне, бетоне, асфальте и
дереве.
В дачный комплекс входят: главный дом, соединенный переходом
с пищеблоком; дом для гостей; вертолетная площадка; летний
кинотеатр; бассейн; крытый эскалатор для спуска к пляжу;
асфальтированные спецдороги и спецтропинки. Ограждение
двухрядное, сигнализация двойная, разработанная
научно-исследовательским институтом, телевышка с
ретранслятором, связь спутниковая и космическая,
спецнасосная с очистными сооружениями и водовод.
В районе дачного поселка Кастрополь в ялтинский водовод был
врезана двенадцатикилометровая труба. Был предусмотрен и
запасной вариант – речка Черная, чтобы по трубам текла
чистая севастопольская вода, не замутненная отравленным
Днепром.
Точное число дач, построенных на юге для партийных лидеров,
мог назвать лишь ограниченный круг лиц. Эти сведения не
просочились в печать даже с выходом в свет Указа Президента
РФ № 1687 от 29 декабря 1992 года «Об упразднении системы
государственных дач в Российской Федерации». Таких дач в
начале 90-х годов на Кавказе было 13. В Крыму, не считая
принадлежавших прежде ЦК КПСС и 4-му Главному управлению
Минздрава СССР, – 11. Две дачи были в Ливадии, одна – в
Массандре (бывший дворец Александра III), три – в Мисхоре и
Кореизе (в Кореизе – бывший дворец князя Юсупова), четыре –
в Мухалатке и одна в Форосе.
Связывать строительство дачи в Форосе с именем Горбачева
было бы, однако, неправомерно. Решение принималось еще при
Брежневе. Об этом тактично напомнил новому генеральному
секретарю ЦК КПСС кто-то из его приближенных. Окружение
знало, что достаточно населенная и шумная Ливадия, где
Горбачев обычно проводил дни отдыха, ему, что называется,
приелась. И поскольку других обособленных мест в Крыму уже
не осталось, глава государства и партии дал наконец-то
«добро» на очередной народнохозяйственный объект в Форосе.
«Народнохозяйственный» – не оговорка. Стоило появиться
решению о строительстве объекта «Заря», или по другим
документам «Тессели», как вскоре была освещена трасса Ялта –
Севастополь, проведено ее противооползневое укрепление,
отремонтированы окрестные дороги.
Заметно улучшилось энергоснабжение района. А со
строительством нового водопровода сами собой отпали проблемы
с водой не только у жителей района, но и на значительной
территории Южного берега Крыма. Отныне здесь можно было без
помех смотреть телевизор и слушать радио. Бесперебойность
передач из Москвы и Киева гарантировал новый ретранслятор...
Начатые в конце
1984-го работы по возведению дачи были ударно завершены в
1990-м. По ценам того времени дача обошлась в 15 млн 255
тыс. руб., тогда как прилегающая территория потянула почти
на 100 млн руб. И хотя строило объект «Заря» Министерство
обороны, участие в работе принимала, как водится, вся
страна. Из Богуславского, Янцевского и Капустянского
месторождений доставлялся гранит. Из Коелгинского и
Газганского – мрамор. Цветные витражы, рельефы, декоративные
решетки, ограждение и гобелены, вписавшиеся в облик
форосской дачи, – плод напряженного творческого труда
специалистов художественных фондов Украины, России и Латвии.
Объект «Заря»
занимал общую площадь в 57 га, из них 3 га принадлежали
Ялтинскому городскому совету, а 54 га – Севастопольскому
городскому совету. Точнее – президентская дача «Заря»
находится на территории Балаклавского района города
Севастополя. Главное здание – двухэтажный дом –это шесть
спален от 28 до 36 кв.м, рабочий кабинет – 18 кв.м, две
столовые – 66 и 50 кв.м, гостиная с камином – 50 кв.м, зал
ЛФК с массажной и два довольно просторных холла – 106 и 122
кв.м. В цокольном этаже главного дома были расположены еще
две спальни – 29 и 30 кв.м, кинозал– 55 кв.м, а также зимний
сад – 173 кв.м. Дом оборудован пассажирским лифтом. К
пляжной зоне из главного здания идет придающий своеобразие
всей его архитектуре двухсекционный эскалатор.
Кроме того, в прибрежной зоне устроен грот с эллингом. К
зданию примыкает большой парк – 150 видов деревьев и
кустарников. На территории оборудован плавательный бассейн
25 х 11 м, куда по водозабору с глубины 14 м закачивалась
морская вода с последующей доочисткой.
Спальные комнаты трехэтажного административно-служебного
корпуса рассчитаны на 90 человек. Здесь также расположены
кабинеты, спортзал, узел связи, кинозал и пищеблок с
обеденным залом на сто человек. Гостевой комплекс оборудован
котельной и дизельной электростанцией.
Для гостей в ста метрах от главного здания, на горном
склоне, был построен двухэтажный дом: два номера «люкс»,
десять спальных комнат, помещение дежурного и узел связи.
Гостевому дому президент уделял особое внимание. В нем
размещалась ядерная вахта. В августе 1991 года здесь, как
всегда, дежурили девять офицеров Генштаба – три офицера
связи специального оперативно-технического управления и
шесть офицеров 9-го управления, обеспечивавшего президенту
СССР возможность управления стратегическими ядерными силами
в чрезвычайной ситуации. В абонентский набор ядерного
караула входили: специальная связь, ВЧ, прямая связь с
президентом и дежурной сменной охраны, а также внутренняя
связь.
Доступ в помещение дежурных был ограничен, обедать они
ходили по очереди. Свободные от дежурства жили в военном
санатории в Алупке. Гостевой дом особо охранялся
сотрудниками КГБ. Поэтому, когда сюда 18 августа вошел
начальник эксплуатационно-технического управления КГБ
генерал-майор Вячеслав Генералов и приказал отключить
все виды связи, старший группы армейских офицеров в звании
полковника незамедлительно выполнил приказ.
19 августа ядерный караул был отправлен в Москву вместе с
абонентским комплектом, приведенным в нерабочее состояние.
Найти подтверждение какого-либо беспокойства президента СССР
по поводу исчезновения «ядерного чемоданчика» ни в
документах, ни в публикациях не удалось.
Слово «дача» в душах соотечественников вызывает неповторимый
и устойчивый спектр самых противоречивых чувств. Кому-кому,
а нам-то хорошо известно, что на «борьбе с дачами» можно
стать лидером государства. Образ дачи способен даже породить
ощущение эпицентра всеобщей борьбы за мир во всем мире.
Вспомним телесюжеты об отдыхе Л.И.Брежнева в
Массандре, где он любил проводить многочисленные совещания
секретарей коммунистических и рабочих партий. Семь лет,
которые провел Н.С.Хрущев на даче в Петрово-Дальнем,
стали годами его вынужденного домашнего ареста.
Здесь, на даче, и произошло отречение от власти первого и
последнего президента СССР Михаила Горбачева в августе 1991
года.
Ровно за год до известных событий семейство Горбачевых
только обживало новую крымскую дачу – в одной из спален
главного дома сорвался с кронштейнов карниз, когда мимо
проходила дочь Михаила Сергеевича. К счастью, все обошлось.
А вот начальник объекта пострадал серьезно. «Дело о карнизе»
обернулось отстранением полковника Орлова от занимаемой
должности. Горбачев счел его дальнейшую службу на даче
нецелесообразной. И все же офицеру повезло. Кто знает, как
сложилась бы судьба полковника Орлова, останься он в
Форосе, где произошли исторические события.
18 августа 1991 года в 16.32 по московскому времени
на пульте ответственного дежурного 9-го отдела КГБ в Крыму
Василия Кравца (9-й отдел обслуживал высших
руководителей страны и их гостей) вспыхнул красный сигнал
радиостанции «Альтернатива» – авария на линии связи с дачей
президента СССР!
Кравец незамедлительно вышел на дежурного 21-го отдела (21-й
отдел обеспечивал правительственную связь): «Что
случилось?». «Связь повредил горный оползень, начались
восстановительные работы», – последовал ответ.
А у ворот дачи президента в эти минуты уже притормаживали
пять автомобилей «Волга» с прилетевшими из Москвы секретарем
ЦК КПСС Олегом Шениным, заместителем министра
обороны, главкомом Сухопутных войск Валентином
Варенниковым, руководителем аппарата президента
Валерием Болдиным, которых сопровождали генералы и
офицеры КГБ.. Перед этим московские визитеры долго заседали
в только что построенном на военном аэродроме «Бельбек»
гостевом домике.
Президента даже не ограничили в свободе передвижения по
территории дачи. Однако он также не пошел на обострение
отношений с визитерами – не призвал охрану разобраться с
незваными гостями, хотя все возможности для этого были.
На территории дачи, разделенной тремя рубежами обороны,
покой президента берегли около пятисот хорошо
вооруженных и отлично обученных людей. Специальное
подразделение въездной охраны несло круглосуточную вахту на
шести постах. По внутреннему периметру дачи располагалось
пять постов 9-го отдела КГБ. А за двойной оградой охрану
дополняли пограничные наряды. На траверзе Фороса постоянно
находилось четыре военных корабля. Безопасность акватории с
воздуха обеспечивали вертолет МИ-8 и самолет АН-24. А десять
водолазов осуществляли невидимую с поверхности моря «донную
оборону» дачи в Форосе...
По словам одного из «гостей», посетивших дачу 21 августа,
председателя Верховного Совета СССР Анатолия Лукьянова,
«соотношение лиц, приехавших из Москвы, с численностью
форосской охраны было, по крайней мере, один к ста». «Если
бы президентской охране был дан сигнал, вся делегация была
бы немедленно арестована», – мнение супруги Михаила
Сергеевича Раисы Максимовны.
Глава государства был готов к подобному повороту событий –
план смещения Горбачева и главные его исполнители были
известны президенту за два месяца до форосских событий.
Можно предположить, что моральной разобщенности обитателей
главного дома способствовала и сама планировка дачи.
Объект «Заря»
был построен таким образом, что главный дом, в котором
размещались президент и его семейство, легко отделялся от
остальных зданий и сооружений служебного характера.
О подготовке смещения президента СССР знали давно. Еще 20
июня 1991 года после очередного раунда переговоров с
госскретарем США в американской резиденции в Берлине
министру иностранных дел СССР Александру Бессмертных
позвонил Бейкер и сказал, что очень хотел бы
встретиться вновь. В ходе конфиденциальной встречи на
нейтральной территории он проинформировал своего советского
коллегу: «Я только что, в промежутке между нашей беседой,
получил из Вашингтона информацию. Я так понимаю, что она
может быть построена на разведывательных источниках. Речь
идет о попытке смещения Горбачева... По нашим данным, в
смещении будут участвовать Павлов, Язов, Крючков».
Бейкер спросил, есть ли прямая, совершенно защищенная связь
с президентом. Бессмертных ответил, что в посольстве связь
ВЧ, но она находится под контролем КГБ. Тогда Бейкер
предложил передать имеющуюся информацию, воспользовавшись
американским посольством в Москве.
22 июня, после возвращения из Берлина, министр иностранных
дел СССР встретился с президентом: «Я поинтересовался
информацией, которую сообщил ему Метлок (посол США в
СССР) ... Михаил Сергеевич кратко сообщил, что ему
информация известна».
Итак, как о самом заговоре, так и его участниках президент
СССР знал давно. Но….
Люди, круглосуточно охранявшие Горбачева в Форосе, получали
зарплату в КГБ, но подчинялись президенту СССР. И если в
первые дни августовских событий личная охрана осталась как
бы не у дел, выполняя распоряжение прибывшего из Москвы
непосредственного начальства, то это вовсе не значит, что
президент оказался в роли поднадзорного.
М.С.Горбачев ограничил свое добровольное заточение в Форосе
четырьмя днями, которые потрясли мир и предопределили его
политическую карьеру.
21 августа, когда уже окончательно стало ясно, что ГКЧП
потерпел фиаско, президент СССР начал собираться в Москву.
Руководил его эвакуацией А.В.Руцкой. Дежурный 9-го
отдела КГБ Александр Бондаренко сделал последнюю
запись в своем журнале: «00.01. Взлет».
Так Форос, Севастополь и Бельбек попали в список пунктов
«контреволюционных» событий в России конца XX столетия,
положив тем самым в историческую копилку важнейших
государственных антиконституционных актов очередную порцию
фактов для будущих исследователей.
Как разворачивались события в Севастополе
Эти исторические события еще долгое время оставались
предметом разбирательства на различных уровнях. В круговорот
этих разборок были втянуты многие представители
государственных, военных и административных органов.
Естественно, наличие в районе Балаклавы и Севастополя
различных сил разнородных соединений Черноморского флота,
морских пограничников, войск МВД, морской пехоты, КГБ,
авиации и представителей других категорий людей с оружием и
боевой техникой, их поступки и поведение не могли остаться
незамеченными.
Поддержка действий ГКЧП и противостояние им, домыслы и
предположения, прогнозы и реальные шаги непроизвольных
участников событий еще долго обсуждались отечественными и
зарубежными СМИ.
Автор книги «Тайны властные» в тот период был
непосредственным свидетелем того, что происходило в
Севастополе.
Вообще у Севастополя уже был опыт по организации
государственных переворотов. 85 лет назад в 1905 году
самозванный командующий Черноморским флотом лейтенант
П.П.Шмидт попытался
совершить нечто подобное, об этом подробно написано
в первой главе этой книги. Тогда российский император
подавил инакомыслие, и все закончилось расстрелом
бунтовщиков.
Теперь ситуация в чем-то повторилась, только на этот раз
инициаторы августовского путча находились в Москве, а на
территории Севастополя располагалась сама «царствующая
особа» – президент СССР, который и должен был подавить путч.
Но вернемся к событиям 1991 года.
Рано утром 19 августа меня вызвали в штаб Черноморского
флота. Прибыв в приемную первого заместителя командующего ЧФ
вице-адмирала В.П.Ларионова, я накоротке обменялся
информацией с комендантом Севастопольского гарнизона
подполковником В.Зверевым, которого также вызвал
начальник гарнизона. Мы уже знали, что в Москве произошло
что-то важное, но подробности не были известны.
На период чрезвычайных ситуаций в секретном сейфе первого
заместителя командующего ЧФ – начальника Севастопольского
гарнизона вице-адмирала В.П.Ларионова – лежало три
пакета с инструкциями о действиях гарнизонных служб в таких
случаях.
К чрезвычайным ситуациям относились: попытка
государственного переворота, несанкционированный запуск
ракеты с ядерной боеголовкой, авария на носителе с ЯБП,
падение космических аппаратов или появление НЛО, химическое
заражение местности, этнические волнения в частях гарнизона
и др.)
В соответствии с инструкциями, находящимися в пакетах,
приводились в готовность соответствующие силы и средства
Севастопольского гарнизона. В действие вводился специальный
план, согласно которому около 5 тысяч личного состава,
офицеров и мичманов, 150 единиц инженерной и другой техники,
подразделения радиационно-химической и бактериологической
разведки, специализированных отрядов Севастопольского
гарнизона в течение четырех часов должны были развернуться
для выполнения поставленных задач.
Вице-адмирал В.Ларионов был один в своем кабинете, он сидел
за большим столом, и вид у него был какой-то растерянный.
Коротко проинформировав нас о ситуации в стране, адмирал
задал вопрос: что будем делать? Понимая сложность ситуации,
я, следуя требованиям инструкции, предложил вскрыть пакет №
1. Комендант Севастопольского гарнизона подполковник
В.Зверев, проявляя свойственную ему осторожность, предложил
«пока ничего не делать и до обеда подождать». Ситуация
осложнялась тем, что командующего Черноморским флотом
адмирала М.Н.Хронопуло в это время в Севастополе не
было. Поэтому первый заместитель командующего ЧФ
вице-адмирал В.П.Ларионов, он же начальник Севастопольского
гарнизона, оставался старшим на флоте. Так и не
определившись, адмирал В.Ларионов отправился заслушивать
утренний доклад оперативного дежурного по Черноморскому
флоту.
Получив доклады от дежурного начальника разведки флота,
адмирал В.Ларионов через 35 минут вернулся к себе в кабинет.
Познакомив нас с обстановкой, он сообщил, что президент
болен, поэтому руководство страной берет на себя
Государственный комитет по чрезвычайному положению. В связи
с этим в ряде регионов страны вводится чрезвычайное
положение. В 7 утра было получено приказание министра
обороны о приведении флота в повышенную боеготовность.
Начальник гарнизона приказал нам доложить о готовности так
называемых сил быстрого реагирования. Я доложил о порядке и
сроках перевода сил гарнизона в повышенную боевую готовность
и выполнении подготовительных мероприятий по развертыванию
подвижных командных пунктов, подразделений связи и разведки
и др.
В сложившейся непонятной обстановке было предложено личному
составу гарнизона оружие не выдавать, усилить охрану складов
и арсеналов, плановую подготовку вести в условиях базы,
личный состав из отпусков не отзывать, отпуска не
прекращать, проводить соответствующую работу с личным
составом по обеспечению порядка, выдержки и спокойствия.
Комендант Севастопольского гарнизона спланировал организацию
закрытия въездов и выездов в/из Севастополя, выставление
постов и развертывание автомобильных подвижных групп.
После анализа ситуации было принято решение: пакеты не
вскрывать, в гарнизоне усилить охрану складов с
боеприпасами, прекратить выполнение боевых задач, плавание
кораблей и вылеты самолетов запретить, развернуть
оперативные штабные посты, привести в готовность силы
разведки и связи и ждать прибытия командующего ЧФ адмирала
М.Н. Хронопуло. Аналогичные команды поступили и в другие
гарнизоны флота.
Позже начальник гарнизона убыл на сессию Севастопольского
городского совета.
В то же время заместители командующего флотом адмиралы В.
Ларионов и Л. Васильев на совместном заседании
севастопольского руководства городского совета и исполкома в
день переворота заявили, что депутатам нечего обсуждать,
надо признать ГКЧП и немедленно приступить к выполнению его
требований. Из присутствующих лишь трое — отставной
адмирал, председатель постоянной комиссии по экологии и
рациональному использованию природных ресурсов С. Рыбак,
председатель постоянной комиссии по товарам народного
потребления и развитию сферы услуг Ю. Шафранов и,
сославшись на приказ своего министра, начальник УВД
полковник милиции В. Белобородов – поддержали
требование заместителей командующего Черноморским флотом.
В тот же день газета «Слава Севастополя» опубликовала отчет
о прошедшей по итогам ГКЧП сессии горсовета. Пояснения по
действиям Черноморского флота севастопольским городским
депутатам давал начальник Севастопольского гарнизона, 1-й
заместитель командующего ЧФ вице-адмирал В. П. Ларионов:
«К заседанию коллегии горисполкома, которое состоялось в 14
часов 19 августа, флот обладал, видимо, той же информацией,
что и все здесь присутствующие: президент болен, в связи с
этим в ряде регионов страны вводится чрезвычайное положение
и, соответственно, руководство страной берет на себя
Государственный комитет по чрезвычайному положению. В 14
часов И. Ф. Ермаков доводил до нас обращение
руководства так называемого ГКЧП, но это обращение было не
полностью принято. В докладе прозвучало, что с моим
выступлением на коллегии надо подробно разобраться, этим
занимаются. Я предложил тогда единственное — говорю это не в
качестве оправдания — ситуации в стране мы не знаем, полного
текста обращения не имеем, не знаем, в каком состоянии
президент. Надо в городе проводить соответствующие
разъяснения по поддержанию спокойствия. Я объявил, что в
Севастополе начальник гарнизона и командование флотом не
планируют введение чрезвычайного положения. Наша задача —
сохранять спокойствие, чтобы исключить всевозможные
столкновения между различными группировками и т.д»..
Что для этого было сделано? По согласованию с начальником
УВД В. А. Белобородовым, с санкции горисполкома мы взяли под
усиленную охрану флотские объекты: склады оружия, арсеналы и
т.д. Продолжали совместное патрулирование личного состава
флота и УВД. Все это, конечно, надо было сделать. В чьи руки
могло попасть оружие наших арсеналов, неизвестно. К чему все
это могло привести, мы с вами отлично понимаем. На волне
чрезвычайного происшествия мог воспользоваться моментом кто
угодно, в том числе и преступные элементы.
Вместе с тем командующий ЧФ адмирал М.Н.Хронопуло чуть
позже, 22 августа 1991 года, через газету «Флаг Родины»
обратился к личному составу флота:
«Перестройка зашла в тупик. Обо всем этом с горечью, болью и
полной ответственностью заявлено Государственным комитетом
по чрезвычайному положению в СССР в специальном обращении к
советскому народу... Мы должны скрупулезно разобраться в
опубликованных документах советского руководства, изучить и
уяснить их содержание, понять всю обоснованность и
необходимость принятия чрезвычайных мер по спасению
социалистической Отчизны…». То есть командующий ЧФ
адмирал М.Н.Хронопуло и Военный совет ЧФ открыто поддержали
ГКЧП !
Отпечатанная
ночью в типографии «Флага Родины» флотская газета в
несколько десятков тысяч экземпляров была отправлена на
самолетах во все гарнизоны Черноморского флота. Остановить
ее распространение среди личного состава флота было
практически невозможно.
А к этому времени в Москве были уже арестованы главные
участники неудавшегося переворота…
Несмотря на то, что практически только подразделения морской
пехоты ЧФ во главе с генерал-майором В.Романенко
принимали участие в августовских событиях, естественно, на
стороне ГКЧП, последствия для командования Черноморским
флотом были катастрофическими.
Вместе с тем, исполняющий обязанности начальника штаба
Черноморского флота контр-адмирал Виктор Кравченко
спустя несколько дней после известных событий заявил, что
корабли Черноморского флота в море не выходили. О каких
кораблях Черноморского флота, которые якобы блокировали дачу
в Форосе со стороны моря, ведут речь газетчики?
Корабли ни накануне путча, ни во время его в море не
выходили, за исключением РКР «Адмирал Головко» на мерную
линию и БПК «Азов» для выполнения учебных упражнений.
Морские пехотинцы, как и большинство советских людей, узнав
о вступлении в действие Государственного комитета по
чрезвычайному положению в СССР из прессы. Ни в дни
переворота, ни накануне личный состав морской пехоты не
принимал никакого участия в блокировании дачи президента
СССР в Форосе. Ни одни морской пехотинец не находился в том
районе, где происходили эти события. Самолеты и вертолеты в
небо не поднимались. Авиаторы занимались наземной
подготовкой. Никаких митингов не собирали и заявлений не
делали. Подводные лодки стояли у пирсов и в море также не
выходили.
В конце августа по программе УТ-1 прошла передача
Севастопольской студии телевидения, которая рассказала о
событиях в городе и на флоте в дни попытки государственного
переворота. В передаче принял участие командующий
Черноморским флотом адмирал М. Н. Хронопуло. В этот же день
командующий ответил на вопросы корреспондента «Славы
Севастополя». На вопрос, какие указания и когда получил флот
от ГКЧП, командующий ответил, что прямых указаний от ГКЧП он
не получал, а от министра обороны СССР был получен приказ о
переводе флота в повышенную боевую готовность.
После чего командованием ЧФ были определены меры,
исключающие провокации, кровопролитие и возможное обострение
обстановки. Оружие на руки не выдавалось, окончательно не
готовился боезапас, находящийся на кораблях и в частях, были
ограничены выходы кораблей в море и полеты самолетов в
воздухе на боевую подготовку, было дано указание обеспечить
сохранность оружия, усилить охрану арсеналов и складов с
боезапасами, а также воинских частей, и ни один черноморец
не был отозван из отпуска.
Боевые корабли Черноморского флота не принимали участия в
осаде президента СССР М. С. Горбачева, находившегося в
Форосе.
Командир бригады пограничных кораблей, дислоцирующихся в
Балаклаве, капитан 1 ранга И. Алферьев сообщил: 18 августа
вечером он получил доклад с поста, осуществляющего
противодиверсионную оборону с моря, что полностью пропала
связь. Пост расположен в непосредственной близости к
резиденции. Не работал и телефон, включенный во внутреннюю
АТС охраняемого объекта. Начались перебои с освещением и
водой. Короче говоря, подразделение, несущее наблюдение за
подводной средой, оказалось в полной изоляции. К слову
сказать, выход из, казалось бы, тупиковой ситуации мы
все-таки нашли.
В семь часов утра 19 августа почти одновременно с сообщением
о происшедшем путче я получил указание перейти на усиленный
вариант охраны государственной границы. А это значит –
усилить наблюдение, привести в готовность дежурные силы,
усилить ослабленные участки и т. д. Естественно, все
мероприятия были выполнены.
Кстати, охрана резиденции носила очень специфический
характер. Например, любой корабль не имеет права идти курсом
в сторону объекта, артиллерийские установки должны смотреть
только в сторону моря. Выход личного состава на верхнюю
палубу был категорически запрещен.
Ни о какой морской блокаде резиденции президента с моря не
может быть и речи. Более того, на этот период времени, как
нам стало известно, планировались учения флота. Но они
почему-то не начались. И поэтому корабли флота в охраняемой
зоне не появлялись. Замечу, по существующей договоренности с
командованием Черноморского флота в период отдыха президента
все корабли обязаны проходить район резиденции не ближе
восьми миль от берега. Ограничены были и полеты авиации.
Словом, все необходимые меры безопасности неукоснительно
выполнялись...
Я, как командир, должен был принять единственно правильное
решение: либо снять корабли с охраны резиденции, либо
попытаться освободить президента, либо продолжать охрану и
попытаться установить контакт с кем-нибудь из его близкого
окружения...
И вот 20 августа такой контакт был установлен с заместителем
начальника личной охраны президента Б. Голенцовым. К
счастью, он хорошо знал командиров многих катеров. Наш
представитель попросил проинформировать президента о том,
что мы на его стороне, и о нашей готовности в случае
необходимости оказать помощь. Голенцов передал завернутый в
бумагу маленький цилиндрический предмет и назвал адрес и
приметы человека, которому нам предстояло доставить
передачу. Кроме того, условились о следующей встрече и
сигналах оповещения.
А между тем мы планировали акцию по освобождению и вывозу
президента и членов его семьи. Еще 19 августа вечером
совместно с двумя заместителями капитаном 2 ранга В. А.
Праведовым и капитаном 1 ранга В. Х. Сатуровым мы приняли
решение о скрытом перегоне личного корабля президента,
который и был поставлен в укрытие невдалеке от резиденции.
Дело в том, что наши корабли, задействованные на охране,
из-за мелководья, сильного подводного течения и неудобства
причала не смогли бы стремительно к нему подойти и
ошвартоваться. Потребовалось бы время для швартовых
маневров. Положение обострялось еще и незнанием обстановки,
на чьей стороне флот. Ведь в Москву уже были введены войска.
Скажу больше, мы очень болезненно реагировали на действия
флота.
К примеру, в 9.30 21 августа поступило сообщение, что из
Феодосии в сторону Севастополя вышла группа десантных
кораблей на «воздушной подушке». А примерно еще через
полчаса последовал телефонный запрос о расстановке наших
кораблей. Естественно, такой информации никто не дал. Позже
последовал доклад, что два катера легли в дрейф на траверзе
резиденции на расстоянии восьми миль от берега. В указанный
район для выяснения обстановки был немедленно направлен наш
корабль. Я никоим образом не высказываю никаких подозрений в
адрес флотских коллег. Вся беда в отсутствии взаимной
информации. Кроме того, настораживала реакция на события
флотской газеты. А обстановка не позволяла выяснить позицию
командования Черноморским флотом.
21 августа наблюдатели сообщили о появлении на территории
дачи двух правительственных «ЗИЛов» и шести «Волг». А чуть
позже зафиксировали и Крючкова. Поэтому решили в этот день
на контакт не выходить. Корабли привели в полную боевую
готовность на всякий, как говорится, пожарный случай. Ну а
дальнейшее развитие событий уже известно...»
21 августа в 10 часов оперативный дежурный Черноморского
флота передал распоряжение командующего ЧФ выделить
подразделение штурмового батальона морской пехоты ЧФ для
охраны аэродрома «Бельбек».
Прибыв на аэродром, морские пехотинцы рассредоточились по
периметру аэродрома, оборудовав на близлежащих виноградниках
наблюдательные посты. На крыльце гостевого домика были
установлены два станковых пулемета, а в помещении связи
морпехи оборудовали свой командный пункт. Поперек взлетной
полосы аэродрома с двух концов были установлены БТРы.
В короткий срок с оперативным дежурным флота была
оборудована радио- и проводная связь. Батальону была
поставлена задача нести внешнюю охрану аэродрома и сорвать
любую попытку проникновения на его территорию извне.
Обеспечение безопасности на самой территории возложено было
на специальное управление КГБ.
В 16 часов 21 августа совершил посадку первый самолет ИЛ-62
«Советский Союз», на борту которого находились Лукьянов,
Язов, Крючков, Ивашко и другие, всего человек 15 - 20. Не
заходя в гостевой домик, они быстро расселись в четыре
«ЗИЛа» и машины убыли на Южный берег Крыма. Спустя 15 - 20
минут приземлился пустой самолет ТУ-134.
В 19 часов прибыл самолет с представителями РСФСР. По
приказу командующего Черноморским флотом были выделены
машины для доставки прибывших в Форос. Самолет поставлен на
стоянку километрах в полутора от первых двух. Через 20 - 30
минут приземлился еще один ИЛ-62, который поставили рядом с
двумя первыми.
Ближе к полуночи на аэродром прибыли машины с президентом
СССР М.С.Горбачевым и представителями РСФСР. Они, не заходя
в гостевой домик, сразу направились к стоящему в стороне
ТУ-134. В 00.05 первый самолет взлетел, через 10 минут вышел
на связь с Симферополем.
Наземные службы по традиции пожелали ему счастливого пути.
ИЛ-62 взлетел около часа ночи. Около трех в воздух поднялся
второй ТУ-134.
В пять утра 22 августа штурмовой батальон морской пехоты ЧФ
вернулся к месту постоянного базирования – б. Казачья.
Позже правоохранительные органы интересовались, какое
участие принимал флот в блокировании дачи президента в
Форосе. Флот обладал такой же информацией, как и органы
гражданской власти. До выступления Б. Н. Ельцина на сессии
Верховного Совета РСФСР мало кто знал, что президент СССР
находится на даче в Форосе.
Вообще каждый раз, когда президент СССР проводил свой отпуск
в Крыму, естественно, проводились соответствующие
мероприятия по созданию определенного режима. Флот в этом
участия никогда не принимал. Обычно эти мероприятия
выполняются силами пограничных кораблей, подразделений
государственной охраны и других специальных служб. В данном
случае была установлена морская зона, закрытая для плавания
кораблей, и корабли ЧФ в эту зону не входили.
***
В Севастополе в тот период, несмотря на разбушевавшиеся
политические страсти, сохранялась относительно спокойная
обстановка. В отдельных районах мелькали листовки, клеймящие
позором партию и коммунистов, в очередях негромко
перешептывались. У населения были другие проблемы – где
достать продукты, чем кормить детей.
Председатель горсовета-горисполкома И. Ф. Ермаков,
вспоминает: «Сразу же после объявления чрезвычайного
положения было немедленно созвано совместное заседание
коллегии председателей постоянных комиссий и исполкома
горсовета. В работе заседания приняли участие народный
депутат СССР В. А. Ноздря и народный депутат Украины Ю. И.
Ступников, а также депутаты горсовета, представляющие
различные политические течения.
Я довел до сведения участников заседания, что незадолго до
введения чрезвычайного положения меня принял президент.
Здоровье М. С. Горбачева не вызывало тревоги. Поэтому
заявление ГКЧП о резком ухудшении здоровья президента
вызвало у собравшихся в основном негативное отношение».
С резкой оценкой действий заговорщиков выступили
председатель Нахимовского райсовета В. В. Копанов,
заместитель председателя горисполкома В. В. Саратов,
сопредседатель депутатской группы «Альтернатива» С. А.
Соснов, народные депутаты В. А. Ноздря и Ю. И. Ступников.
Но были и другие мнения. Депутат Ю.А. Шафранов дал
положительную оценку деятельности ГКЧП и предложил ввести в
городе комендантский час. Заместитель командующего
Черноморским флотом В. Р. Ларионов высказался так: «Кто
разрешил не поддерживать ГКЧП? Есть решение руководства
страны о введении чрезвычайного положения, и мы будем
подчиняться приказу безоговорочно. Демократические разговоры
надо пресечь».
К чести членов горисполкома и участников совещания ни один
из них, по существу, не поддержал участников
государственного переворота...
19 августа состоялось заседание Верховного Совета Крыма,
которое вел Н. В. Багров. Присутствовавший первый секретарь
Крымского рескома Л. И. Грач предложил ГКЧП поддержать. Трое
членов президиума были против, И. Ф. Ермаков (бывший тогда
заместителем председателя ВС Крыма) воздержался. Остальные
были «за».
Первый секретарь Севастопольского горкома КПУ В. М.
Пархоменко в те дни был в отпуске и отдыхал в Форосе. Его
вызвали из отпуска и вручили депешу из ЦК КПСС с грифом
«Секретно». В ней строки, в которых коммунистов призывали
поддержать ГКЧП, были зачеркнуты, но не сильно. Так, чтобы
их можно было разобрать. Думай, что хочешь...
21 августа В. М. Пархоменко собирает партактив. На нем И. Ф.
Ермаков предложил не принимать никаких заявлений, что и было
сделано. Однако после собрания отставной адмирал А. М.
Калинин призвал тех, кто поддерживает ГКЧП, остаться в зале.
Эта малочисленная сходка отставников также ничего не решила.
Пока в Севастополе совещались, путч был подавлен. Из газет
севастопольцы узнали о возвращении президента СССР в Москву
и о том, что народ решительно осудил авантюристов. На ЦК был
рассмотрен вопрос об ответственности членов КПСС,
участвовавших в «антиконституционных действиях», о
самоубийстве министра внутренних дел Пуго, маршала
Ахрамеева, управляющего делами ЦК КПСС Кручины. Кроме того,
М. С. Горбачев издал Указ о наказании участников путча.
После этого начались разборки по всей стране, в том числе и
в Севастополе. Вопрос «А что ты делал 19 августа?» стал
главным, определяющим. Были опечатаны здания горкома партии
(ул. Ленина, 3), райкомов партии, бывшего Дома
политпросвещения. Партийная организация береговых войск
приняла решение о самороспуске. Руководители силовых
структур, флотское начальство давали свои объяснения о
действиях во время путча.
Задавали вопрос: что сделал флот для содействия руководству
России в вопросах обеспечения доставки президента в Москву?
Командующий ЧФ адмирал М.Н.Хронопуло приписывал себе заслуги
в том, что подразделения ЧФ не препятствовали посадке
российского и президентского самолетов на аэродроме в
«Бельбеке», а флот даже выделил автотранспорт.
Уже через неделю прибывший из Москвы следователь военной
прокуратуры по особо опасным преступлениям приступил к
допросу руководителей Черноморского флота. В итоге
командующий Черноморским флотом адмирал М.Н.Хронопуло и
командующий береговыми войсками ЧФ генерал-майор В.Романенко
были отправлены в отставку.
Затем состоялась внеочередная сессия горсовета, посвященная
оценке августовских событий. В эти дни решением украинского
парламента была запрещена деятельность Компартии Украины.
Следует отметить, что против закрытия горкома партии никто
не протестовал. Коммунистам на руки выдали их учетные
карточки и личные дела партийной номенклатуры. Нужно отдать
должное И.Ф.Ермакову, который позволил коммунистам забрать
все необходимое имущество. И только по истечении трех дней
здание горкома партии занял горсовет.
В начале сентября 1991 года вместо отправленного в отставку
командующего ЧФ адмирала М. Н. Хронопуло командовать флотом
прибыл адмирал И. В. Касатонов. Кстати стоит заметить, что в
той сложной августовской обстановке, когда на Черноморском
флоте адмирал М.Н.Хронопуло фактически поддержал ГКЧП,
командир Ленинградской военно-морской базы контр-адмирал
Черняев заявил, что не поддерживает ГКЧП и будет подчиняться
только законно избранной власти.
Августовский путч спровоцировал мощные центробежные явления.
События вышли из-под контроля Москвы.
После известных событий в Беловежской пуще, где президенты
Российской Федерации, Украины и Белоруссии — Б. Ельцин, Л.
Кравчук и С. Шушкевич – подписали соглашение, Союз Советских
Социалистических Республик практически развалился. На его
территории появились независимые государства.
Украина свой выбор сделала 24 августа 1991 год
|
|
 Статьи
Книги
Труды
Авторские
права
Научно
исследовательская работа
Международная
деятельность
Контакты
"Тайны Севастополя"
Серия из 6 книг ,посвящена 225-летию со дня основания
города-героя Севастополя.
Серия представлена книгами самых разнообразных жанров, от
исторических и научно-исследовательских до мемуаров и
воспоминаний дипломатов.
Читателям представлена уникальная возможность впервые
ознакомиться с ранее закрытыми или вообще запрещенными к
публикациям темами из истории Севастополя и Черноморского
флота.
Как купить 
return_links();
?>
|
